Что этот внук будет поднят на улице (позор! у него нет ни экипажа, ни верных слуг, ни
цуга лошадей!) и призрен, буквально призрен расторопным полицейским поручиком Хватовым!
«Трутень» изображает мота, который «то в день съедает, что бы в год ему съесть надлежало, держит шесть карет и шесть
цугов лошадей, опричь верховых и санных, и сносит в год до двадцати пар платья» («Трутень», стр. 219).
Неточные совпадения
Выезжал Феодосий Гаврилыч из дома своего
цугом в карете и, по рангу своему, в шесть
лошадей.
Словом, немного прошло времени, как к пышно убранной квартире
цуг вороных
лошадей привез в четвероместной карете мордоре-фонсе генерала Негрова, одетого в мундир с ментиком, и супругу его Глафиру Львовну Негрову, в венчальном платье из воздуха с лентами.
Из дома гроб везли под балдахином, на траурной колеснице, влекомой
цугом в шесть
лошадей.
Лавина саней сверху продолжала спускаться. Показался большой возок на четверке вороных
лошадей цугом с форейтором в монашеской скуфейке вместо шапки.
Четверня
цугом породистых, прекрасных
лошадей, резиновые шины, коляска, серебряные бляшки на сбруе, а на козлах здоровенный детина, одетый не то казачком, не то грумом: в клеенчатом картузе и в красном шарфе вместо пояса.
В старину в барский экипаж запрягали иногда по четыре-шесть
лошадей цугом (гуськом); ими правили два кучера.]
За шляхетством, мало отступя, сам князь Алексей Юрьич в открытой золотой карете,
цугом,
лошади белые, а хвосты да гривы черные, — нарочно чернили.
С этими мыслями она читала полученное приглашение и с ними же села в карету, запряженную в шесть
лошадей цугом, вместе со своей дочерью. Васса Семеновна и княжна Людмила были одеты в черные платья.
К домику подъехала карета, запряженная шестеркою
цугом великолепных
лошадей, с двумя лакеями на запятках. Один из них соскочил и три раза сильно ударил в ворота. Ворота моментально отворились и карета въехала во двор. Успели разглядеть, что в карете сидела красивая и нарядная молодая женщина.
Другой экипаж для передвижения это — «фудутунка», маленькая кибиточка на двух больших колёсах, в которой запряжены одна, две или три
лошади «
цугом».
— L’Empereur! L’Empereur! Le maréchal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] — и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета
цугом, на серых
лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.